Вокруг стиля “Раи” (араб.: “совет”, “мнение”) в Алжире тогда возникала масса противоречий, поскольку он развенчивал мистику аллегорий арабской поэзии и говорил прямо, и чаще всего о любви. В конце восьмидесятых, когда политическая ситуация в Алжире изменилась в жестокую сторону, Мами, как и многие исполнители раи, уехал во Францию, и его аудиторией стало второе поколение выходцев из Северной Африки.

Три альбома Шеба Мами - “Let me rai” (1990), “Saida” (1994) и “Meli meli” (1997), которые были изданы на международном уровне, показали его как быстро растущего композитора и аранжировщика, а также выявили все более расширяющиеся средства стилистического выражения исполнителя. На “Сайде” впервые появилось значимое смешение раи и рэпа. “До этого, - говорит Мами, - французская молодежь слушала много рэпа и мало раи. “Сайда” стал первым альбомом, в котором раи и рэп были смешаны. Теперь многие рэп-исполнители во Франции пытаются имитировать нас, певцов раи, и это очень вдохновляет”.

Еще более вдохновляющим фактором стало то, что раи больше не является парией в Алжире. Впервые за восемь лет Мами выступил там в 1999 году. За период кровавого политического и религиозного противостояния, который был до этого, многие писатели, журналисты, исполнители раи, включая шеба Хасни (Cheb Hasni) и продюсера Рашида Бабу (Rashid Baba), были жестоко замучены экстремистами. Мами просто отказывался ехать туда на гастроли, несмотря на большое количество приглашений от организаторов концертов. Сейчас отношение изменилось. “Музыка раи для Алжира чем-то похожа на рок-музыку для Запада, говорит Шеб Мами, - рок-музыка говорит напрямую, и это возмущало народ. Но она стала популярной, потому что ее любит молодежь, и народ принял ее в конце концов. То же самое произошло с раи. Сейчас все изменилось до такой степени, что президент и его министры говорят, что раи - это алжирская культура”.